Великие отечественные. Виктор Маматов
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
Двукратный олимпийский чемпион Виктор Маматов специально для Biathlonrus.com вспомнил, как страдал от дождя в Гренобле и снегопада в Саппоро, побеждал на глазах норвежского короля и расписывался иероглифами.
68–й: знаменосец, дождь и нервы на финише
Меня накануне Олимпиады выбрали знаменосцем. Фигурист Олег Протопопов тогда сильно обиделся. Он к тому времени был весь в титулах – олимпийский чемпион, трехкратный чемпион мира. Но все решалось не в кулуарах, а на комсомольском собрании. И кто-тоиз руководителей(до сих пор не знаю, кто именно) заступился за меня: мол, коммунист, аспирант, на него возлагаются большие надежды. Конечно, гордость распирала.
Я вообще в Гренобле был фаворитом: в 67–м в Альтенберге выиграл чемпионат мира, потом – несколько международных стартов, предолимпийскую неделю. Все ходили и показывали: вот он, номер один.
Но не угадал с погодой. За день до старта посмотрел: морозец; как и все лидеры, заявился в четвертую группу. А, как назло, солнце выглянуло – и если первые группы на спусках катились, то мы«вваливали» на руках.
Повезло тем, кто стартовал сразу: Магнар Сольберг и Александр Тихонов ушли первым и третьим. Между ними борьба за золото и развернулась. Во Франции спуски были прямыми – на горку заберешься и потом катишься спокойно метров 400. Без поворотов.
А когда мы стартовали – дождик закрапал. Вроде с Приваловым и смазку поменяли, но не помогло. По щиколотку увяз в снежной каше. Не гонка, а сплошные мучения. Я хоть и приехал первым в группе сильнейших, по общему времени стал только 7–м.
Вот так распорядилась судьба. В Гренобле дождь, в Саппоро будет снег. Погода меня оставила без личных медалей. А вот норвежец Сольберг, наоборот, оба раза на Играх выиграл. Удивительный везунчик! Только представьте, все свои победы добыл на Олимпиадах. Я его встретил в Лиллехаммере в 94–м. Старичок такой, еле передвигался. Спрашиваю:«Магнар, в чем дело?» А он: «Болею. Не работаю. Только числюсь офицером погранвойск». Вот так…
В 68–м, кстати, была первая олимпийская эстафета. Тихонов здорово прошел первый этап. Передал с отрывом, а Николай Пузанов, наоборот, получил 2 круга. Пока он«открутился», соперники к нему приблизились. Мне, третьему номеру, пришлось все начинать с нуля. «Лежка» сразу не задалась – первый патрон мимо, второй с большим просветом. Быстро смекнул, что пули пошли высоковато. Каждый выстрел стал выцеливать до миллиметра. В итоге, передал Гундарцеву 1 минуту 18 секунд преимущества.
Казалось, много. Но у норвежцев на последнем этапе бежал чемпион мира-66 Йон Истад. Очень быстрый, резвый – Володя только начал стрелять, а он уже к нему подкатился и сверлит взглядом в спину. Опустил винтовку и ждет. Дострелялись до того, что у Истада две мишени на два патрона. А у Гундарцева – одна мишень и один патрон. Мы смотрим, у Володи винтовка ходит. Но он переждал, успокоился и, слава богу, попал. А Истад – ба-бах! – оба мимо. Поволновались знатно…
С 68–го по 88–й сборная СССР неизменно эстафету выигрывала. А Россия вот еще ни разу золота не брала. Нас хоть и называют с Приваловым«динозаврами», но в советские годы была четкая методика. Перед соревнованиями и осенью бегали по 30 км с имитацией на полной скорости. Эта тренировка определяла возможности организма, показывала, чего стоила базовая работа.
Перед Играми-72 мы в таком же режиме тренировались на Сахалине – на базе«Горный воздух». Местные жители рассказывали, что в хорошую погоду Саппоро виден с берега… Снег там был тяжелый, как песок. Зато мы понимали, что благодаря таким изнуряющим тренировкам, сможем горы свернуть. И эту методику Привалов, а потом и я, когда возглавил сборную, пронесли не одно десятилетие.
69–й: «примитив», гвозди и тактика
На ЧМ-69 поставили в эстафете на второй этап. Я обиделся, подошел к тренерам, буркнул:«А что так?» А они мне спокойно: «Это секрет, тактическая задумка. У норвежцев на втором этапе заявлен молодой Эстен Гьельтен, он тебя сильно боится. Ты лучше застегни олимпийку и спрячь номер, чтобы он раньше времени не догадался».
На пристрелку выхожу – страшный гололед! Взял шуруп, вкрутил в«пятку», вырезал небольшое отверстие в каблуке и срезал шляпку шурупа. Получился гвоздь-пенечек. Такая конструкция даже на льду прекрасно поворачивала. Норвежец увидел ее и засмеялся: «Примитив». Я кивнул и дальше пошел. Мол, на дистанции поглядим, кто умнее.
А когда Тихонов первый этап заканчивал, я расстегнул олимпийку, поехал принимать эстафету и увидел глаза этого норвежца. Тот так испугался, не ожидал, что со мной побежит. В этом и была тренерская хитрость: поставить меня, опытного, против молодого соперника и психологически его надломить. В итоге, на лежке я сделал небольшой отрыв. А стойку так быстро 5 из 5 закрыл, что норвежец окончательно поплыл. Мы уже после двух этапов«везли» отрыв больше 5 минут и выиграли в одну калитку. А лыжи, к слову, прекрасно справились.
71–й: король, «каша» и забывчивый Тихонов
Я любил последний этап. И на Играх в Саппоро эстафету завершал, и на матчевых встречах СССР – Норвегия. Первая была в Новосибирске в 68–м, а ответная – в 71–м, в гостях. На ней присутствовал король со своей свитой. И там на последний этап заявили Рагнара Твейтена. Его отец учился вместе с королем в военном колледже.
В общем, ажиотаж был приличный. Норвежцы надеялись, что мы им крупно проиграем, как на предолимпийской неделе, где не угадали со смазкой. Для нас тогда был большой удар: впервые за несколько лет упустили эстафету(3–е место). И вот, когда мы готовились к перелету в Норвегию, председатель спорткомитета Сергей Павлов предупредил: «Не вздумайте проиграть, а то дадите им дополнительный козырь перед чемпионатом мира». Мы с Ринатом Сафиным в один голос: «Нет, да вы что, выиграем».
А в Норвегии все не в нашу пользу складывалось. Тихонов с Нордкильдом вместе пришли, на втором этапе Саша Ушаков проиграл 2 минуты 30 секунд. Погода стала меняться, мы с Иерусалимским смазку ножом срезали, нашли быстро другой вариант, отправили Сафина – но он только 11 секунд отыграл. Ринат передает эстафету и тихонечко говорит:«Вроде все, теперь не достанем». Я соглашаюсь, понимаю, что догнать будет тяжело. Но думаю: «Дай-ка Твейтена напугаю». Он ведь боится меня – и «вломил» первую часть дистанции на полной скорости. Начал приближаться, и он это почувствовал. Когда ощущаешь дыхание соперника, автоматически включается мандраж. Тем более, раньше из боевого оружия стреляли дольше.
В общем, стартанул и пронесся, как мог. К рубежу пришел уже почти без сил. И вот Твейтен, как мне потом рассказывали, приехал на лежку, поклонился королю, попал два первых выстрела и вдруг по репродуктору передают:«На подходе МаматОв» (мою фамилию всегда произносили с ударением на последний слог). Твейтен засуетился, все шесть выстрелов мимо пальнул, а я уже на склоне между березок мелькал. Три круга, штраф по 200 метров (сейчас – 150). Последний подъем елочкой кое-как осилил, плюхнулся на коврик, чисто отстрелялся и дальше побежал. Задумка удалась. В итоге Твейтен проиграл мне 4 минуты.
Тогда еще забавно было: норвежец Тор Свенсбергет, которого в последний момент отцепили ради Твейтена, бежал по трассе, показывал три пальца и довольный кричал по-немецки:«Твейтен, три круга». Я на лекциях всегда рассказывал эту историю.
И еще один случай вспоминаю: оставался последний подъем перед стадионом. А там – не ступить. Палка до самой земли«уходит». Оказывается, король со свитой до старта прошлись, продавили жесткий покров и образовалась «каша». В итоге у меня обе палки провалились, сам поскользнулся и на колени упал. Опоры нет, подняться не могу. Гробовая тишина, зрители все видят. Пришлось грести палками и ползти на четвереньках. Болельщики зааплодировали: «Браво, браво!» В Норвегии, надо отдать им должное, к лыжникам и биатлонистам потрясающее отношение. Там не только за своих отчаянно болеют, но и чужих уважают.
Кстати, такой тактический прием – сильно бежать на старте – я не раз потом пробовал. И это часто срабатывало. На ЧМ-71, за год до Саппоро, мы опять уступали норвежцам – полминуты после трех этапов. А четвертым у них тогда бежал Нордкильд – сильный лыжник. И вот я лечу, а толку нет – 3 секунды всего отыграл. Зато перед рубежом Ивар резко скорость сбросил. Видимо, решил стрелять на комфортном пульсе. Я тогда включился, подлетел к нему, а он уже на изготовке. Публика молчит – значит, мажет. И так первые два выстрела. Отключаюсь – и бью точно по всем мишеням. Это, кстати, важный момент: выкинуть лишние мысли из головы. Сейчас у лидеров не всегда это получается, хотя такого шума, как при стрельбе из боевого оружия, нет.
В общем, попал – но и Нордкильд остальные закрыл. Шли в 150 метрах друг от друга. А солнце яркое. И я ослеп – ничего глаза не видели. То ли от перенапряжения, то ли от снега… А впереди спуск-откос метров 70. Да еще крутой, зараза. Если в лыжню не попадешь – запросто вылетишь с трассы и костей не соберешь. Еду, а лыжи играют. Распрямляю ноги – чувствую, попал. Вцепился в эту колею и уже золото не отдал.
У нас еще 50 секунд отняли за то, что Тихонов не выложил резервные патроны судье. Но, слава богу, я оторвался на полторы минуты. Хватило этого запаса даже на штраф.
72–й: гонка, которую отменили, бесценные шубы и сломанная лыжа Тихонова
В Саппоро трасса была рабочая. Сопки, без затяжных подъемов-спусков. Но снег вмешался. Я стартовал в индивидуальной гонке под 15–м номером. И как закружило… Приезжаю на«лежку», а там Сафин, 7–й номер, все еще лежит и выцеливает. Ничего не видит. Я быстро изготовился, 4 из 5 попал. 7 минут выигрывал у второго места – но гонку отменили. Я рвался, дальше бежал, но мне уже вслед кричали: «Капут. Финиш». Половина стартовала, а вторая половина силы скопила. На следующий день уже не было того настроя. Перегорели, вялость в ногах.
Зато в Японии к нам болельщики прониклись, несмотря на сложные политические отношения между странами. Бегали за автографами, просили продать парадную форму – мутоновые шубы с бельковым воротником. Но мы отказывали, хотя предлагали по тем временам большие деньги. Говорили:«Ладно, раз не продаете свою униформу, дайте хоть за рукав потрогать». Все допрашивали, откуда такая красота.
Эстафету мы там начали неудачно. Тихонов лыжу сломал, приехал только 9–м, Сафин здорово отстрелял и вышел на 1–е место, Ваня Бяков удержал лидерство и привез мне 30 секунд преимущества. Меня чуть ли не умоляли:«Только тише, только тише». Там спуск был крутой с левым поворотом. А его к концу эстафеты так накатали, что он превратился, по сути, в канаву. Представьте, такая ложбина, где деревянные лыжи на полной скорости просто бы разлетелись в щепки.
И я, когда к этому спуску подъехал, заплужил, развернулся, повис на этой канаве, еле-еле оперся на палки и выбрался. После этого махнул на всех рукой, пошел обычным темпом и отстрелял«стойку» за 28 секунд. Сейчас из малокалиберного оружия не все так смогут! Кстати, там же, в Саппоро, Ринат Сафин чуть ли не быстрее меня отстрелялся – не знаю, почему никто не засек. В японской газете появилась статья: «Учитесь у Сафина-сан как бежать на лыжах, а у Маматова-сан – как стрелять из винтовки».
Через 16 лет, когда я работал зампредседателя спорткомитета СССР, приехал в Токио по делам. Посольские работники вывезли на экскурсию в буддийский храм, а там меня узнала целая группа японцев. Они запрыгали, зааплодировали. А мужчина, гид группы, рассказал, что он в свое время был на Играх в Саппоро, приезжал туда к невесте, страстной поклоннице лыж и биатлона. Так вот она водила его на все тренировки и соревнования. А у меня тогда еще была цветная карточка, где я стою в красной куртке и шапочке с надписью СССР. И я им, оказывается, в 72–м подарил эту карточку и расписался на ней иероглифами.
Так приятно было – столько времени прошло, а меня помнят. Даже за рубежом.
Записал Павел Копачев (Sports.ru), специально для Biathlonrus.com. Фото - из архива Виктора Маматова Видео: ОИ-1968